Религия на госслужбе: за и против

В то же время в целях сохранения и укрепления светского характера системы государственного управления, а также в рамках активной профилактики религиозного экстремизма и терроризма несколько лет назад Казахстан ввел ряд запретов, которые затронули в том числе работников отечественных госслужб. О том, насколько эти меры были оправданы и в каких государственных структурах религия, наоборот, смогла бы принести пользу обществу, мы беседуем с теологом Центра исследований проблем религий города Нур-Cултана (ЦИПР) Маратом Смагуловым.

— Согласно законодательству РК, верующие люди могут быть государственными служащими и исповедовать любую религию, но в отношении них предусмотрен ряд ограничений. К примеру, они не могут быть членом религиозного объединения, использовать служебное положение в его интересах, тем более принуждать людей участвовать в их деятельности. Кроме того, был введен запрет на молитвенные комнаты в госучреждениях, а также в учебных заведениях, больницах, воинских частях. Марат Аманжолович, каково лично ваше отношение как теолога к этим ограничениям?

— К сожалению, Казахстан до сих пор не отошел от безбожной советской идеологии, которая была против всех религий. Поэтому запрет на исполнение религиозных обязанностей в госучреждениях, «закручивание гаек» и «охота на ведьм» стали нормой в нашем обществе. И стоит ли после этого удивляться тому, что в стране растет число последователей деструктивных радикальных течений?

Если наша нормативная база соответствует международным стандартам, то чего мы боимся, для чего нужны запреты и кто вообще их придумывает? Почему госслужащие должны скрывать свою принадлежность к той или иной религии, боясь потерять работу, и не иметь возможности соблюдать религиозные установки там, где им удобно?

Считаю, что запрещая им отправлять свои религиозные обязанности, мы, напротив, сталкиваемся с ростом экстремистских настроений среди простого народа. И это дает повод деструктивно-религиозным течениям открыто заявлять «о безбожной власти» и сеять смуту среди верующих относительно нее. Более того, из-за невозможности соблюдать свои религиозные обряды некоторые люди, к сожалению, покидают госслужбу, хотя среди них много профессионалов.

— А что вы думаете по поводу внедрения в государственные структуры штатных священнослужителей. К примеру, уже много лет казахстанские военные требуют ввести должность капеллана в штатное расписание Вооруженных сил РК. Причем это мировая практика – военные священники вполне вольготно чувствуют себя в армиях ведущих держав.

— Действительно, военнослужащие уже долгое время говорят о необходимости внедрения должности «военного священнослужителя» в казахстанской армии. Лично я полностью поддерживаю эту идею. Наши солдаты заслуживают быть верующими патриотами своей страны. Имам будет выступать для них в роли духовного наставника и отца, который поможет преодолеть тяготы службы.

Я твердо убежден в том, что если юноша прошел боевую закалку и придерживался в армии традиционного ислама наших предков, то он никогда не станет ваххабитом. А имам, который учил его нравственности и состраданию к окружающим, получит награду в этом и ином мире. Солдаты будут вспоминать его наставления всю жизнь.

Среди положительных моментов появления священнослужителей в армии стоит выделить следующие:

Во-первых, священнослужители будут духовно воспитывать солдат, что может искоренить «дедовщину» и суициды в армии. Вспомните недавний случай, вызвавший огромный общественный резонанс, когда российский солдат расстрелял сослуживцев (погибли восемь человек, еще двое получили ранения), которые грозили ему изнасилованием. Думаю, если бы в тот момент рядом находился священнослужитель, трагедии удалось бы избежать.

Во-вторых, капелланы будут оказывать прямое содействие противодействию идеологии деструктивно-религиозных течений (ДРТ) в рядах Вооруженных сил РК. Ведь многие замполиты и работники по идеологии не знают основ ислама. Как они могут работать на предупреждение и дерадикализацию военнослужащих? Чему могут научить молодых верующих?

При этом надо учитывать, что большинство наших солдат – мусульмане. Поэтому необходимо, как минимум, ввести должность военного религиозного служителя (имама). Представители же других конфессий могут работать по договору.

— Где еще священнослужители могли бы быть полезны?

— С учетом моего опыта работы с членами деструктивно-религиозных течений хотелось бы высказать следующее пожелание. Думаю, настало время ввести должность теолога в Управлении по борьбе с экстремизмом и терроризмом, Комитете уголовно-исполнительной системы, Комитете национальной безопасности.

Несмотря на то, что деятельность теолога связана с выявлением и дерадикализацией членов деструктивно-религиозных течений, соответствующих полномочий данный специалист не имеет. Даже элементарный вызов их на беседу связан с большими сложностями, поскольку выписать повестку, обязывающую члена ДРТ явиться, теолог не имеет права.

— С какими еще сложностями связана работа теолога с членами деструктивно-религиозных течений?

— Гражданским теологам очень сложно работать в данном направлении. Члены деструктивно-религиозных течений их игнорируют, не идут на контакт. Как я уже сказал, даже на элементарное собеседование в Центры исследований проблем религий их невозможно вытянуть, особенно у нас в Нур-Султане. Мы вынуждены упрашивать, подстраиваться под них.

При этом они никак не защищены от нападений и травли со стороны членов деструктивно-религиозных течений, да и среди верующих на них смотрят с недоверием и упреком. Поэтому считаю, что работа теологов будет гораздо продуктивнее, если их деятельность закрепить в рамках спецслужб.

В свою очередь центры исследований проблем религий должны стать местом научных дискуссий и дружеского взаимодействия со всеми верующими, независимо от конфессий, а не местом добровольно-принудительного общения и объектом всевозможных подозрений. Причем для грамотной и эффективной работы у каждого такого центра должна быть своя библиотека, видеотека и другие вспомогательные средства и материалы.

— А готовы ли сами религиозные деятели взаимодействовать со спецслужбами?

— Думаю, что выпускники религиозных вузов, теологи готовы работать в спецслужбах и приносить пользу стране и народу. Они имеют достаточно знаний, ну а опыт приходит с годами. К примеру, я разработал три методических пособия для сотрудников, работающих с членами деструктивно-религиозных течений и брошюру «Активный иммунитет» для молодежи. И с удовольствием поделился бы своим опытом с теологами, сотрудниками спецслужб, работающими с членами ДРТ, и имамами в Вооруженных силах Казахстана.