Добавить комментарий

Обсуждение новой религиозной политики государства у нас как всегда свелось к узким темам, в данном случае – внешнему виду мусульман (бороды, хиджабы и короткие штаны), хотя главная ее цель – повышение грамотности населения в вопросах веры и защита от влияния всевозможных экстремистских идеологий. И то, и другое, как известно, – прямая компетенция религиозных заведений, но наши мечети либо не хотят этим заниматься, либо просто не могут.

Можно долго рассуждать о недостаточной квалификации исламских кадров и необходимости расширения высшего духовного образования в стране. Но это будет лишь одна сторона проблемы, на решение которой могут уйти долгие годы. А есть другая сторона – моральная, которую надо решать здесь и сейчас.

Речь идет о недостойном поведении многих имамов по отношению к верующим, их тяге к бюрократии, личному обогащению, нежелании развиваться, выходить в народ, в СМИ, участвовать в острых политических дискуссиях. Сегодня деятельность большинства служителей культа ограничивается лишь проведением религиозных церемоний и ритуалов. Складывается ощущение, что живут они в каком-то своем «ленивом» мире, оторванном от паствы и от реальных настроений граждан.

Между тем, именно пассивность духовенства – одна из причин радикализации населения. Вот почему государству пришлось вмешаться в религиозную сферу и пытаться наспех наводить там порядок. Но при этом, похоже, снова упускается из виду самое главное – вопросы этики священнослужителя, его моральный облик…

О том, что не помешало бы изменить в работе казахстанских мечетей и в  поведении самих имамов мы беседуем с руководителем Союза мусульман Казахстана (СМК) Муратом Телибековым.

– Казахстан при­ступает к реализации новой религиозной поли­тики. Мурат Айтжано­вич, как вы ее оценива­ете? В чем, по­-вашему, ее преимущества, а в чем недостатки?

– Обсуждение нового закона о религии вызвало живой интерес казахстанской общественности. В интервью телеканалу «Хабар» глава Министерства по делам религий и гражданского общества Нурлан Ермекбаев разъяснил его основные положения, отметив, что бесконтрольное распространение деструктивных религиозных течений может привести к утрате национальной идентичности. Это создает серьезную угрозу суверенитету страны. Общество должно сделать цивилизационный выбор.

Важные идеи, высказанные Н.Ермекбаевым, заставляют обратить внимание не только на религиозные, но и на культурные аспекты внутренней политики Казахстана. Какие инструменты и технологии следует привлечь для коррекции религиозного сознания? Какую стратегию выбрать в условиях глобализованного информационного пространства, когда идеи свободно перетекают из одной страны в другую? Эти вопросы не получили пока окончательного решения.

По мнению многих специалистов, запреты и ограничения нового религиозного закона будут эффективны лишь в том случае, если государство предложит эффективную альтернативу ортодоксальному исламу.

Необходимо как можно скорее приступить к реализации новой религиозной доктрины, которая наряду с привычными религиозными воззрениями включала бы в себя атрибуты современной цивилизации.

К сожалению, государство запаздывает с принятием решений в религиозной сфере. Сегодня уже недостаточно проводить информационную и разъяснительную работы. Общество должно воочию убедиться в преимуществе новой религиозной политики, увидеть в ней не только удовлетворение своих духовных запросов, но и решение важных социально-экономических задач. Именно этим «оружием» сейчас успешно пользуются идеологи религиозного экстремизма, обещая своим адептам быстрое и эффективное решение всех проблем.

– В сети деструк­тивных течений многих казахстанцев толкает еще и элементарный поиск религиозных знаний. К сожалению, наши мечети часто не способны удовлетво­рить запросы прихо­жан. Может, реформы стоило бы начать именно с них? Ведь кро­ме совершения молитв мечеть должна нести еще и просвещенческую функцию.

– Да, верующие должны приходить в мечеть не только для совершения молитвы. Сегодня возникла настоятельная необходимость в модернизации религиозных заведений. Мечети следует трансформировать в современные культурные центры, призванные устранить мировоззренческие искажения.

С этой целью целесообразно использовать мировой опыт. Во многих странах Ближнего Востока, Европы и Америки религиозные институты органично вплетаются в структуру современного общества. Они не только не представляют угрозы государству, но оказывают всемерное содействие его развитию. У многих людей в Западной Европе, к примеру, не вызывает удивление, если при церкви или мечети имеются прекрасные библиотеки художественной и научной литературы, открываются оздоровительные и развивающие центры, психологические и юридические консультации, приюты для бездомных, бесплатные столовые, курсы для изучения иностранных языков...

Такая практика наблюдается во многих странах, и она приносит хорошие результаты. Но самое главное – это препятствует зарождению косности и мракобесия в рядах духовенства. Подобный подход не противоречит религиозным постулатам, но подчеркивает главную цель всех вероисповеданий – совершенствование человеческого общества.

– Пару лет назад в Казахстане предлагали проводить проповеди в мечетях еще и на русском языке. Что стало с этой инициативой? Ведь многим она пришлась по душе, особенно той части верующих, которая недостаточно владеет казахским.

– К сожалению, ини­циатива осталась нереа­лизованной. В Министер­стве по делам религий мне сказали, что проповеди на русском языке проводятся в отдельных мечетях Аста­ны. Но я лично ни разу не слышал. Возможно, нов­шество пока внедряется в качестве эксперимента, и власти хотят убедиться в положительной реакции верующих. На мой взгляд, страхи беспочвенны. Ни­чего плохого в этом не вижу.

– На «непонятную» речь имамов жалуются, впрочем, даже те, у кого с казахским языком нет проблем. Какой смысл священнослужителю усложнять свои проповеди, если перед ним стоит цель достучаться до человеческих душ? Естественно, верующие ищут альтернативу – идут к тем, кого понимают, частенько попадая к радикалам. Как раз последние – хорошие ораторы, их проповеди интересны, проникновенны и главное – на любых языках.

– Есть среди имамов и хорошие ораторы. Мне не раз приходилось слушать их проповеди в алматин­ских мечетях...

Преимущество ради­кальных миссионеров в том, что они не боятся отвечать на острые вопро­сы из сферы политики, экономики и обществен­ной жизни. Официальные имамы, к сожалению, не просто отмахиваются от таких вопросов, но даже запрещают затрагивать подобные темы. Это не­правильно.

Я понимаю – задача трудная. Но духовенство надо учить этому. Мини­стерство по делам религий должно взять на себя эту миссию. Чтобы соответ­ствовать своей должности, имам должен быть хорошо образованным человеком. А у нас многие предпочи­тают ограничивать свой кругозор только лишь знаниями Священного Корана.

Ну и, конечно же, свою «лепту» вносит «его ве­личество коррупция». Ни для кого не секрет, что по­рой хорошие должности в мечетях занимают отнюдь не самые достойные лич­ности

– Мало того, имамы и муллы воспринимаются в народе как коммерсанты, потому как берут деньги за свои услуги – исполнение религиозных обрядов. Насколько такая практика допустима?

– Вне сомнений, такие вещи противоречат эти­ке священнослужителей. Брать деньги за отправ­ление ритуалов можно, но нельзя требовать. Имам должен довольствоваться тем, что ему предложат.

Кстати, в православ­ных церквях имеются прайсы, в которых ука­заны официальные цены на все ритуальные ус­луги. Думаю, что такая практика заслуживает осуждения. Было бы не лишним Министерству по делам религий упрекнуть в этом священнослужите­лей. Причем объективной критики заслуживают не только мусульманские мечети.

Кстати, призываю министра Ермекбаева разработать этику рели­гиозного деятеля. Ведь мы используем подобные меры в отношении госслу­жащих. Почему бы не при­менить их и в отношении духовенства?

– А на что вообще живут наши мусульманские священнослужители? Достаточно ли востребована сейчас эта профессия?

– Вы затронули очень важный вопрос. Пора пе­ревести имамов на госу­дарственное обеспечение. В Турции, к примеру, они приравнены к государ­ственным чиновникам – у них есть пенсии, офи­циальные зарплаты. В противном случае имам будет ходить по миру с протянутой рукой. Ведь у него тоже есть семья, дети, которым надо дать образование, обеспечить жильем.

Если решится вопрос финансового обеспече­ния, то, думаю, и дефицит кадров исчезнет. Сегодня он имеет место. Никто не хочет работать имамом в далекой провинции. Все стремятся в большие го­рода.

– Новая религиозная политика наверняка предполагает кадровые реформы. Как считаете, какими должны быть имамы, так скажем, нового формата? Как отбить у них высокомерное отношение к прихожанам и стремление походить на чиновников?

– При назначении че­ловека на должность има­ма должно учитываться мнение местного населе­ния. Сейчас это не всегда принимается во внимание.

Некоторые имамы с презрением относятся к простому люду, ибо их положение нисколько не зависит от общественного мнения. Конечно же, таки­ми имамами легко управ­лять – они податливы, покорны. Но в сравнении с радикальными миссио­нерами они значительно проигрывают.

Каким должно быть духовенство? Прежде всего, порядочным. При­хожане могут простить имаму незнание арабского языка, отдельных сур Ко­рана, но они никогда не простят ему ложь, лице­мерие и мздоимство.

– Сейчас много споров о том, каково будущее Казахстана – религиозное или светское. Если одни считают, что массовое увлечение казахстанцев религией набирает серьезные обороты, то другие уверены, что религиозность населения достигла своего пика, и дальше уже не будет расти, а может вообще пойти на спад.

– Мировая тенденция такова, что роль религии с каждым годом возрастает. И дело не только в идеоло­гическом вакууме отдель­ных стран. Религиозное чувство – одно из фун­даментальных свойств человеческой натуры. Религиозный инстинкт живет в каждом из нас. Он сродни инстинкту продол­жения рода. Уничтожить его невозможно. Это надо признать.

Необходимо преодо­леть страх перед религией, представляя ее некой де­монической силой, угро­жающей светским устоям государства. Пытаясь за­гнать ее в «прокрустово ложе» устаревших стере­отипов, мы рискуем заме­нить одни предрассудки другими.