Добавить комментарий

Кто за что боролся? 

– С чем, по-вашему мнению, связана возрастающая с каждым годом активность в неприятии светских праздников в Казахстане?

– Давайте начнем с праздника 8 Марта и попытаемся разобраться в его «идейной» составляющей. Стоит обратить внимание, как позиционируют эти праздники на публике их новоявленные противники. К примеру, 8 Марта который год старательно преподносится как день, в который будто бы работницы древнейшей профессии высказали свое недовольство. А что может быть убедительнее, чем участие «падших женщин» и способность так гарантированно обеспечить массовое отторжение?

И теперь уже 8 Марта в глазах нашей аудитории – не символическая дата борьбы за равноправие женщин, а «символ» распущенности, аморальности и отхода от традиционных ценностей. Работает ли это? К сожалению, да. При опросах, к примеру, той же студенческой молодежи, которая вроде бы всегда считалась прогрессивной, большинство уже сегодня не могут назвать ни первопричин, ни предпосылок, перечислить отдельные имена первых участниц зарождения международного женского движения, не говоря о реальных биографиях их основательниц. А с другой стороны, стабильно растет именно та часть аудитории, у которой эта дата вызывает лишь негативные ассоциации.

Хотя на самом деле 8 Марта 1857 года в Нью-Йорке была проведена манифестация работниц швейных и обувных фабрик (вовсе не работниц секс-индустрии!). 10-часовой рабочий день для женщин вместо 16 часов. Плюс женщины потребовали равную с мужчинами зарплату, разрешения создавать свои профсоюзные организации, чтобы достойно защищать свои права, требовали улучшений условий работы.

Хотите спросить о реакции тогдашних мужчин? Она была вполне предсказуема – демонстрацию разогнала полиция. И представьте, такая ситуация была не только в США. Знают ли об этом нынешние «противницы» этого праздника, успешно пользующиеся сегодня всеми этими же правами? Скорее имеют весьма и весьма смутное представление.

– Это собственный, внутренний процесс или его кто-то может подогревать снаружи?

– Скорее, я ответил бы так: это попытка отдельных внешних (и не только внешних) групп оседлать сугубо внутренние процессы. Среди этих многочисленных внутренних процессов некоторые протекают действительно довольно болезненно, среди них оказываются, как ни удивительно, и гендерные. К гендерным вопросам, к примеру, относится соотношение мужчин и женщин во властных и общественных структурах.

И если посмотреть уже с этого ракурса, то Казахстану действительно есть чем гордиться: казахстанских женщин больше практически во всех организациях и учреждениях; с высшим образованием женщин также больше, чем мужчин; намного больше их количество и среди успешно защитивших научные степени.

Наметилась тенденция к увеличению числа женщин, занятых в бизнесе; зарплаты женщин и у нас нередко опережают зарплаты мужчин, да так, что наши дамы уже могут позволить себе купить личное авто и приобрести независимо от мужчин жилье. Но имущество и статус предполагают и защиту прав на них. Вроде бы пришло время радоваться. Но… Отчего-то все чаще слышишь, что образ своевольной и своенравной женщины – это не наш образ! Что же произошло? А произошло столкновение старого и нового образа, так называемого архетипа женского поведения в казах­станском обществе, в сознании нашей аудитории.

Можно было этого избежать? Скорее всего, нет, по причине того, что природой женщину суждено было наделить более гибким и восприимчивым характером, чем мужчину. И по причине восприимчивости ко всему новому и прогрессивному женщинам и удается успешнее себя реализовать в изменяющемся чуть ли не каждую секунду мире. Так что здесь речь скорее идет уже о психологическом состоянии наших мужчин и о нашем задетом самолюбии.

Конечно, нельзя сказать, что все это проходит безболезненно и беспроблемно. Но может ли представлять такая женщина угрозу семье? Скорее всего, нет, так как, если признать саму истину, успешность женщины вряд ли каким-либо образом может навредить экономическому благополучию и благополучию семьи. Для кого в таком случае представляет угрозу новый архетип женщины? Для тех, кто от этого реально может пострадать. Дело усугубляется еще и тем, что казахстанское общество давно уже неоднородно. К примеру, мне, выросшему в городских «тепличных» условиях, вовсе не создает никакого дискомфорта вид девушки в джинсах, будь они рваные, закрашенные или заштопанные. В то же время она может вызвать внутренний, а то и внешний протест, например, у выходца из провинции. Это тоже столкновение архетипов.

Наши – не наши 

– Ну хорошо, с Женским днем разобрались. А чем другие праздники не угодили?

– Приблизительно та же самая схема действует и с другими «ненашими» датами: Новый год – язычество и инквизиция, День влюбленных – педофилы-священники, 9 Мая – зверства сталинской армии в Европе, Наурыз – огнепоклонники и персидское иго. Смысл не в том, чтобы выстроить какую-либо логическую цепочку, смысл – вызвать шок и отторжение. Первая группа «противников» имеет ярко выраженный религиозный характер. Принцип их работы: «Новый год – христианский праздник», «Наурыз – языческий», вот от этого они и не могут быть «наши».

Тоже нельзя сказать, что это не действует, так как в обществе за это время произошли серьезные сдвиги в сторону усиления религиозности, связанные как с демографическими процессами, так и с идеологическим и духовным надломом. По отношению к праздникам эту группу можно было бы назвать наиболее непримиримой и бескомпромиссной, так как все, что не входит в религиозную концепцию, по сути, не может быть «нашим».

Другую группу указанных противников «не наших праздников» условно можно было бы назвать «национал-патриотической». Почему условно? Да потому что нередко за вывесками и громкими названиями «национальный», «патриотичный», «традиционалистский», «консервативный» и т.д. кроются обычные националистические устремления.

Принцип действий в обоих случаях будет один: вместо тактики открытых нападок избирается стратегия перевода борьбы в правовое поле или использование более изощренных манипулятивных техник в медиапространстве и блогосфере, то есть эффект шока.

При этом первые как-то забывают, что в Казахстане живут представители других этносов – Новый год уже давно праздник не только христиан, а Наурыз почитают многочисленные народы всего Центрально-Азиатского региона; а вторые – что представители других конфессий, а вкупе с ними и неверующие, являются также гражданами одного государства и обладают равными правами и обязанностями.

Введение в государственный реестр Құрбан-айта и Рождества здесь, скорее, уступка традициям, чем декларация о желании строительства сугубо религиозного государства. И светские принципы в этом отношении стоит понимать не как желание ущемить чьи-либо религиозные права, а как стремление соблюсти равные возможности для всех конфессий, не создавая отдельных преимуществ и предпочтений, декларируемых на уровне общества и государства.

– Где, по-вашему, та грань, на которой светские люди должны идти на уступки религиозным и наоборот?

–Делая один шаг в сторону религиозности, мы так или иначе делаем этот же шаг от светских принципов. А возможно, и сразу тут же два шага назад. Нельзя таким образом умиротворить или как-либо насытить аппетиты крипто-адептов. На уступку в одном «празднике» вы тут же даете основание предъявить вам новые требования. Если вы согласны, что «праздник» в общем-то не наш, то извольте уж согласиться, что стоит ввести на его место «наш» праздник.

Это как с теми же религиозными платочками – стоило заговорить о возможности разрешения хиджабов, как сразу же возникли вопросы о необходимости введения религиозных перемен в учебных заведениях. В этом отношении споры о праздниках вовсе не безобидные дискуссии, а хорошо продуманные, просчитанные и изощренные техники манипулирования общественным мнением в нужном русле. Необходимо всегда иметь в виду, кто стоит за этими дискуссиями. И тогда эти уступки предстают уже не просто как шажки.

– Каков, по-вашему, риск, что такими темпами Казахстан может повторить судьбу Ирана в 1979 году?

– Пока такого риска нет. По причине того, что наше общество и сейчас, и традиционно куда менее религиозно, чем многие себе это представляют. Для большинства наших людей – это лишь увлечения и до сих пор остается частью модной экзотики.

К сожалению, мы сделали пару шажков в этом направлении. Но даже в варианте Ирана или Саудовской Аравии, как наиболее консервативных в религиозном плане государств, происходят обратные процессы. И уже саудиты, казалось бы, до этого столь консервативные, осторожно начинают реформы по ослаблению религиозных пут, а из-за последних выступлений иранских женщин режиму Аятоллы также предстоит сделать шаги в этом направлении.